Будущее сегодня →
Хай-тек трэш. Загробная жизнь электроники
Прогресс — это здорово! Новые девайсы — это круто! Долой хлам!
… Вот так и выходит — прогресс набирает обороты, число новинок электронной промышленности растёт, а с ним растёт и куча никому не нужного хлама, этого выхлопа научно-технической революции, отработавшего свой срок в жадном чреве двигателя того самого прогресса — гонки человечества за будущим, которое становится от этих выхлопов всё более и более мрачным и всё менее и менее желанным, но всё стремительнее мчащимся навстречу и грозящим погубить тех, кто его так долго ждал.
Это рассказ об обратной стороне мира высоких технологий. Рассказ о загробных мучениях некогда дышавших жизнью домашних любимцев, часами с нежностью разглядывавших своих хозяев одним большим глазом; всегда готовых выручить помощников, самозабвенно до синего придыхания исполнявших самый кривой код; гламурных и не очень карманных брикетиков, изо дня в день изучавших содержимое ваших ушей. У них тоже есть свой ад и своё чистилище. Одних постигает участь многолетнего забвения в последнем на балконах, в подвалах, на чердаках и в конце концов на свалках, других — страшные мучения со сжиганием заживо, потрошением, вырыванием кровеносной системы внутренней проводки, разбиванием глаз и прочим непотребством в первом. Есть и те, которым посчастливилось попасть в своеобразный рай, где их бережно разберут на части, извлекут душу — цветные и драгметаллы — и в соответствии с кармической системой возродят в новой инкарнации.
Это перевод (редкими местами вольный) статьи, опубликованной в журнале «National Geographic» в прошлом году в №1 за январь месяц. Это может показаться очень странным, но всплыло в памяти почему-то благодаря этому топику.
Внимание:объём взрывает мозг! длинный текст!
Внимание: трафик!
Африка, Гана. На июнь месяц в Гане приходится сезон дождей. Однако сегодня к утру дождь в столице страны Аккре прекратился. И только солнце прогрело влажный воздух, чёрные клубы дыма начали вздыматься над обширной территорией рынка Агбогблоши. Следуя за чёрным шлейфом как за указателем, я двигаюсь к его источнику мимо продавцов трав, мимо киосков, торгующих поношенными шинами, мимо сгорбившихся над старыми электродвигателями мужчин, с лязгом грохочущих по ним ломами. Вскоре пыльная дорожка огибает груду старых телевизоров, развороченных системных блоков компьютеров и разбитых мониторов, сваленных в кучу высотой метра в три. За ней простирается поле, устланное мелкими сожжёнными осколками, сверкающее жёлтыми и зелёными кусками разломанных плат. Оказывается, дым идёт не от одного источника, а от немыслимого количества небольших костров, разбросанных по округе. Десятки неразборчивых фигур перемещаются между облаков едкого дыма, кто-то помешивает палкой горящий хлам, кто-то охапками носит яркие цветные компьютерные провода. Большинство из них дети.
Мальчик несёт моток проводов, извлечённых из старых электронных устройств на рынке в Гане. Вилка шнура питания европейского типа, хотя экспорт таких отходов из стран ЕС в бедные страны запрещён законодательно.
Задыхаясь, натягиваю свою рубашку на нос и подхожу к мальчишке лет пятнадцати, худое тело которого покрыто копотью. Карим, так его зовут, говорит, что уже два года присматривает за этими кострами. Он задумчиво поправляет что-то в одном из них, по пояс скрываясь во вздымающихся чёрных клубах. Из старых шин, используемых в качестве топлива, вытаскивает моток медного провода и окунает в лужу шипящую от того массу. За обожжённый от изоляции провод — в процессе обжигания которого выделилось обильное количество токсичных веществ — у скупщика металлолома можно выручить один доллар.
Ядовитый дым с высоким содержанием диоксинов и тяжёлых металлов окутывает юношу, обжигающего компьютерные провода, Аккра, Гана. Скупщики металла принимают медные провода лишь с обожжённой изоляцией.
А через день на рынке с такой же кучей пепла около входа, который вскоре будет смыт ливнем в Атлантику, Израэль Менса, до нелепого стильный молодой человек примерно двадцати лет от роду, подбирает себе дизайнерские очки и рассказывает, как строит свою жизнь. Каждый день продавцы металлолома поставляют огромные количества старой электроники — откуда, он не знает. Менса и его партнёры — друзья и семья, включая двух босоногих мальчишек, с восторгом слушающих наш разговор — покупают несколько компьютеров или телевизоров. Они выламывают из кинескопов медные разъёмы, устилая землю осколками, содержащими свинец, нейротоксины, кадмий, канцерогены, наносящими вред легким и почкам. Выбирают пользующиеся спросом части — жёсткие диски и чипы памяти. Затем выдирают электропроводку и обжигают с неё пластик. Медь, извлечённую из одного хлама, продают, чтобы купить другой. Ключ к зарабатыванию денег заключается в скорости, а отнюдь не безопасности. «Дым попадает в нос, и ты чувствуешь что-то в голове,» — говорит Менса, для наглядности постукивая кулаком по задней части черепа. — «А потом появляются боли в голове и груди». Неподалеку в лагуне плавают корпуса исковерканных мониторов. Завтра дождь смоет их в океан.
Выброшенные компьютерные корпуса в дренажных каналах в г. Аккра, Гана.
В производстве мусора людям нет равных. Археологи будущего обнаружат сформировавшийся в начале двадцатого века пласт технологических отходов — всюду разбросанные кучи хлама, переполненного вредными веществами — этакий цифровой детрит, хай-тек отходы цивилизации, совершившей очередной виток в своём развитии.
Более 40 лет назад Гордон Мур, один из основателей компании «Intel», заметил, что примерно каждые полтора года производительность компьютерных чипов возрастает вдвое. Вот только у этого вселяющего веру в прогресс «закона Мура» есть одно не упомянутое и малоприятное следствие. Получается, что в каждый момент времени все считающиеся на данный момент современными машины одновременно находятся и на грани устаревания. Постоянно разрабатываются программы, способные задействовать все возможности современных компьютеров. Требования по памяти и графике у последней на данное время (2007 г.) операционной системы Microsoft Vista, например, станут предвестником судного дня для стареющих компьютеров, которые хоть и со скрипом, но справлялись со своими функциями ещё год назад. Согласно оценке Агентства по охране окружающей среды США каждый следующий год от 30 до 40 миллионов ПК будут попадать в утиль.
А ведь компьютеры далеко не единственные электронные устройства, которые в ближайшее время станут непригодными для дальнейшего использования. Завершение перехода на цифровое телевидение высокой чёткости намечено на 2009 год (США); в результате этого огромное количество телевизоров станут просто бесполезными из-за того, что могут принимать лишь аналоговый сигнал. Так как зрители готовятся к этому переходу, около 25 млн. телевизоров ежегодно списывается в утиль. На влекомом модой рынке мобильных устройств в 2005 году 98 млн. сотовых телефонов в США приняли свой последний звонок. Управление по охране окружающей среды подсчитало, что в штатах за этот год (2007) накопилось от 1,5 до 1,9 млн. тонн списанных в утиль компьютеров, телевизоров, видеомагнитофонов, мониторов, сотовых телефонов и другого оборудования. Согласно данным, полученным в ходе реализации Программы ООН по охране окружающей среды, во всём мире за год накопилось около 50 млн. тонн хай-тек отходов.
Что же происходит со всем этим мусором?
В бедном пригороде Нью-Дели, Индия, где неофициальная переработка хай-тек отходов является распространённым домашним бизнесом, мужчина собирает расплавленный свинец, добытый из печатных плат. Его семья использует ту же посуду для приготовления еды, что может привести к смерти.
В Соединенных Штатах, по некоторым оценкам, более 70% выбрасываемых компьютеров и мониторов, а также более 80% телевизоров, в конечном итоге скапливаются на свалках, несмотря на растущее число государственных законов, запрещающих сброс где бы то ни было электронных отходов, которые могут быть источником утечек свинца, ртути, мышьяка, кадмия, бериллия и других токсичных веществ, попадающих в почву. Наряду с этим, ошеломляющий объем неиспользуемого электронного оборудования хранится у самих граждан — по данными Управления по охране окружающей среды, начиная с 2005 года это около 180 млн. телевизоров, настольных ПК и других приборов. Даже если это устаревшее оборудование останется лежать на чердаках и в подвалах и никогда не попадёт на свалку, так или иначе оно оказывает определённое, хотя и косвенное, воздействие на окружающую среду. Кроме токсичных веществ, хай-тек отходы содержат большое количество серебра, золота и других драгметаллов — эффективных проводников электричества. Теоретически переработка золота из старых компьютерных материнских плат является намного более эффективной и экологичной мерой, чем добыча его из земли, особенно при учёте того, что во многих случаях такая добыча ведётся открытыми методами, что ставит под угрозу существование девственных тропических лесов.
В настоящее время менее 20% хай-тек отходов проходит через компании, занимающимися их переработкой. Безусловно, их число будет расти. Однако в сложившейся системе утилизация отходов выглядит не такой обнадёживающей, как это кажется на первый взгляд. Сбор старого электронного оборудования перерабатывающей его компанией или муниципальными службами совершенно не гарантирует того, что эти отходы будут утилизированы безопасно. Пока некоторые организации и компании перерабатывают материалы, стремясь свести к минимуму загрязнение окружающей среды и снизить риск для здоровья человека при этом процессе, намного большее число их «коллег по бизнесу» продаёт отходы брокерам, которые переправляют его в развивающиеся страны, где контроль за состоянием окружающей среды намного слабее. Людям в странах, которые являются «поставщиками» такого товара, данное решение только на руку, с глаз долой, как говорится, из сердца вон.
Однако правительства многих государств мира, осознав, что неправильная переработка хай-тек отходов наносит вред окружающей среде и здоровью человека, совершили попытку создать специализированную сеть международного регулирования. Базельская конвенция 1989 года — соглашение, заключённое 170-ю государствами — предписывает развитым странам уведомлять развивающиеся страны о поставках опасных отходов. Организации по защите окружающей среды и многие неразвитые страны посчитали условия слишком слабыми, и в 1995 году протесты привели к введению поправки, известной под названием «Базельский запрет», запрещающей поставки опасных отходов в бедные страны. И если во многих странах этот запрет пока не вступил в силу, то Евросоюз уже давно закрепил эти требования в своём законодательстве.
На разборочной линии предприятия, принадлежащего Mueller-Guttenbrunn Group, в Амштеттене, Австрия, рабочие сортируют отделённые электронные компоненты — наиболее ценными являются печатные платы. Европейская система регулирования требует от производителей электронного оборудования покрытия расходов на переработку отслуживших свой срок изделий.
Кроме того, ЕС требует, чтобы производители несли ответственность за безопасную утилизацию отходов. Недавно вышла новая директива ЕС, призывающая к «зеленому дизайну» электроники, устанавливающая ограничения на допустимые уровни свинца, ртути, антипиренов и других веществ в продукции. Ещё одна директива требует от производителей создания инфраструктуры для сбора хай-тек отходов и обеспечения ответственной их переработки — реализации стратегии, называемой «отзыв» («возврат») вышедших из употребления товаров. Несмотря на эти меры, невообразимое количество таких отходов всё еще отправляется из портов Евросоюза в развивающиеся страны.
В Соединенных Штатах вопрос о хай-тек отходах имеет меньший законодательный приоритет. Это одно из государств, которые подписали, но не ратифицировали Базельскую конвенцию (двумя другими являются Гаити и Афганистан), оно не вводит требования «зеленого дизайна» или осуществления программ для изготовителей по обратной приёмке утиля, хотя несколько штатов уже присоединились к движению, издав свои собственные законы. Американский подход, говорит Мэтью Хейл, директор программы по утилизации твёрдых отходов из Управления по охране окружающей среды, вместо этого состоит в поощрении ответственного отношения к утилизации путем взаимодействия с промышленностью — например, с помощью системы рейтинга предприятий, в которой экологически чистые продукты награждаются соответствующим знаком одобрения. «Мы пытаемся применить рыночные рычаги воздействия и ищем совместные подходы и взаимовыгодные условия», — говорит Хейл.
Результатом политики невмешательства является то, что б
… Вот так и выходит — прогресс набирает обороты, число новинок электронной промышленности растёт, а с ним растёт и куча никому не нужного хлама, этого выхлопа научно-технической революции, отработавшего свой срок в жадном чреве двигателя того самого прогресса — гонки человечества за будущим, которое становится от этих выхлопов всё более и более мрачным и всё менее и менее желанным, но всё стремительнее мчащимся навстречу и грозящим погубить тех, кто его так долго ждал.
Это рассказ об обратной стороне мира высоких технологий. Рассказ о загробных мучениях некогда дышавших жизнью домашних любимцев, часами с нежностью разглядывавших своих хозяев одним большим глазом; всегда готовых выручить помощников, самозабвенно до синего придыхания исполнявших самый кривой код; гламурных и не очень карманных брикетиков, изо дня в день изучавших содержимое ваших ушей. У них тоже есть свой ад и своё чистилище. Одних постигает участь многолетнего забвения в последнем на балконах, в подвалах, на чердаках и в конце концов на свалках, других — страшные мучения со сжиганием заживо, потрошением, вырыванием кровеносной системы внутренней проводки, разбиванием глаз и прочим непотребством в первом. Есть и те, которым посчастливилось попасть в своеобразный рай, где их бережно разберут на части, извлекут душу — цветные и драгметаллы — и в соответствии с кармической системой возродят в новой инкарнации.
Это перевод (редкими местами вольный) статьи, опубликованной в журнале «National Geographic» в прошлом году в №1 за январь месяц. Это может показаться очень странным, но всплыло в памяти почему-то благодаря этому топику.
Внимание:
Внимание: трафик!
Африка, Гана. На июнь месяц в Гане приходится сезон дождей. Однако сегодня к утру дождь в столице страны Аккре прекратился. И только солнце прогрело влажный воздух, чёрные клубы дыма начали вздыматься над обширной территорией рынка Агбогблоши. Следуя за чёрным шлейфом как за указателем, я двигаюсь к его источнику мимо продавцов трав, мимо киосков, торгующих поношенными шинами, мимо сгорбившихся над старыми электродвигателями мужчин, с лязгом грохочущих по ним ломами. Вскоре пыльная дорожка огибает груду старых телевизоров, развороченных системных блоков компьютеров и разбитых мониторов, сваленных в кучу высотой метра в три. За ней простирается поле, устланное мелкими сожжёнными осколками, сверкающее жёлтыми и зелёными кусками разломанных плат. Оказывается, дым идёт не от одного источника, а от немыслимого количества небольших костров, разбросанных по округе. Десятки неразборчивых фигур перемещаются между облаков едкого дыма, кто-то помешивает палкой горящий хлам, кто-то охапками носит яркие цветные компьютерные провода. Большинство из них дети.
Мальчик несёт моток проводов, извлечённых из старых электронных устройств на рынке в Гане. Вилка шнура питания европейского типа, хотя экспорт таких отходов из стран ЕС в бедные страны запрещён законодательно.Задыхаясь, натягиваю свою рубашку на нос и подхожу к мальчишке лет пятнадцати, худое тело которого покрыто копотью. Карим, так его зовут, говорит, что уже два года присматривает за этими кострами. Он задумчиво поправляет что-то в одном из них, по пояс скрываясь во вздымающихся чёрных клубах. Из старых шин, используемых в качестве топлива, вытаскивает моток медного провода и окунает в лужу шипящую от того массу. За обожжённый от изоляции провод — в процессе обжигания которого выделилось обильное количество токсичных веществ — у скупщика металлолома можно выручить один доллар.
Ядовитый дым с высоким содержанием диоксинов и тяжёлых металлов окутывает юношу, обжигающего компьютерные провода, Аккра, Гана. Скупщики металла принимают медные провода лишь с обожжённой изоляцией.А через день на рынке с такой же кучей пепла около входа, который вскоре будет смыт ливнем в Атлантику, Израэль Менса, до нелепого стильный молодой человек примерно двадцати лет от роду, подбирает себе дизайнерские очки и рассказывает, как строит свою жизнь. Каждый день продавцы металлолома поставляют огромные количества старой электроники — откуда, он не знает. Менса и его партнёры — друзья и семья, включая двух босоногих мальчишек, с восторгом слушающих наш разговор — покупают несколько компьютеров или телевизоров. Они выламывают из кинескопов медные разъёмы, устилая землю осколками, содержащими свинец, нейротоксины, кадмий, канцерогены, наносящими вред легким и почкам. Выбирают пользующиеся спросом части — жёсткие диски и чипы памяти. Затем выдирают электропроводку и обжигают с неё пластик. Медь, извлечённую из одного хлама, продают, чтобы купить другой. Ключ к зарабатыванию денег заключается в скорости, а отнюдь не безопасности. «Дым попадает в нос, и ты чувствуешь что-то в голове,» — говорит Менса, для наглядности постукивая кулаком по задней части черепа. — «А потом появляются боли в голове и груди». Неподалеку в лагуне плавают корпуса исковерканных мониторов. Завтра дождь смоет их в океан.
Выброшенные компьютерные корпуса в дренажных каналах в г. Аккра, Гана.В производстве мусора людям нет равных. Археологи будущего обнаружат сформировавшийся в начале двадцатого века пласт технологических отходов — всюду разбросанные кучи хлама, переполненного вредными веществами — этакий цифровой детрит, хай-тек отходы цивилизации, совершившей очередной виток в своём развитии.
Более 40 лет назад Гордон Мур, один из основателей компании «Intel», заметил, что примерно каждые полтора года производительность компьютерных чипов возрастает вдвое. Вот только у этого вселяющего веру в прогресс «закона Мура» есть одно не упомянутое и малоприятное следствие. Получается, что в каждый момент времени все считающиеся на данный момент современными машины одновременно находятся и на грани устаревания. Постоянно разрабатываются программы, способные задействовать все возможности современных компьютеров. Требования по памяти и графике у последней на данное время (2007 г.) операционной системы Microsoft Vista, например, станут предвестником судного дня для стареющих компьютеров, которые хоть и со скрипом, но справлялись со своими функциями ещё год назад. Согласно оценке Агентства по охране окружающей среды США каждый следующий год от 30 до 40 миллионов ПК будут попадать в утиль.
А ведь компьютеры далеко не единственные электронные устройства, которые в ближайшее время станут непригодными для дальнейшего использования. Завершение перехода на цифровое телевидение высокой чёткости намечено на 2009 год (США); в результате этого огромное количество телевизоров станут просто бесполезными из-за того, что могут принимать лишь аналоговый сигнал. Так как зрители готовятся к этому переходу, около 25 млн. телевизоров ежегодно списывается в утиль. На влекомом модой рынке мобильных устройств в 2005 году 98 млн. сотовых телефонов в США приняли свой последний звонок. Управление по охране окружающей среды подсчитало, что в штатах за этот год (2007) накопилось от 1,5 до 1,9 млн. тонн списанных в утиль компьютеров, телевизоров, видеомагнитофонов, мониторов, сотовых телефонов и другого оборудования. Согласно данным, полученным в ходе реализации Программы ООН по охране окружающей среды, во всём мире за год накопилось около 50 млн. тонн хай-тек отходов.
Что же происходит со всем этим мусором?
В бедном пригороде Нью-Дели, Индия, где неофициальная переработка хай-тек отходов является распространённым домашним бизнесом, мужчина собирает расплавленный свинец, добытый из печатных плат. Его семья использует ту же посуду для приготовления еды, что может привести к смерти.В Соединенных Штатах, по некоторым оценкам, более 70% выбрасываемых компьютеров и мониторов, а также более 80% телевизоров, в конечном итоге скапливаются на свалках, несмотря на растущее число государственных законов, запрещающих сброс где бы то ни было электронных отходов, которые могут быть источником утечек свинца, ртути, мышьяка, кадмия, бериллия и других токсичных веществ, попадающих в почву. Наряду с этим, ошеломляющий объем неиспользуемого электронного оборудования хранится у самих граждан — по данными Управления по охране окружающей среды, начиная с 2005 года это около 180 млн. телевизоров, настольных ПК и других приборов. Даже если это устаревшее оборудование останется лежать на чердаках и в подвалах и никогда не попадёт на свалку, так или иначе оно оказывает определённое, хотя и косвенное, воздействие на окружающую среду. Кроме токсичных веществ, хай-тек отходы содержат большое количество серебра, золота и других драгметаллов — эффективных проводников электричества. Теоретически переработка золота из старых компьютерных материнских плат является намного более эффективной и экологичной мерой, чем добыча его из земли, особенно при учёте того, что во многих случаях такая добыча ведётся открытыми методами, что ставит под угрозу существование девственных тропических лесов.
В настоящее время менее 20% хай-тек отходов проходит через компании, занимающимися их переработкой. Безусловно, их число будет расти. Однако в сложившейся системе утилизация отходов выглядит не такой обнадёживающей, как это кажется на первый взгляд. Сбор старого электронного оборудования перерабатывающей его компанией или муниципальными службами совершенно не гарантирует того, что эти отходы будут утилизированы безопасно. Пока некоторые организации и компании перерабатывают материалы, стремясь свести к минимуму загрязнение окружающей среды и снизить риск для здоровья человека при этом процессе, намного большее число их «коллег по бизнесу» продаёт отходы брокерам, которые переправляют его в развивающиеся страны, где контроль за состоянием окружающей среды намного слабее. Людям в странах, которые являются «поставщиками» такого товара, данное решение только на руку, с глаз долой, как говорится, из сердца вон.
Однако правительства многих государств мира, осознав, что неправильная переработка хай-тек отходов наносит вред окружающей среде и здоровью человека, совершили попытку создать специализированную сеть международного регулирования. Базельская конвенция 1989 года — соглашение, заключённое 170-ю государствами — предписывает развитым странам уведомлять развивающиеся страны о поставках опасных отходов. Организации по защите окружающей среды и многие неразвитые страны посчитали условия слишком слабыми, и в 1995 году протесты привели к введению поправки, известной под названием «Базельский запрет», запрещающей поставки опасных отходов в бедные страны. И если во многих странах этот запрет пока не вступил в силу, то Евросоюз уже давно закрепил эти требования в своём законодательстве.
На разборочной линии предприятия, принадлежащего Mueller-Guttenbrunn Group, в Амштеттене, Австрия, рабочие сортируют отделённые электронные компоненты — наиболее ценными являются печатные платы. Европейская система регулирования требует от производителей электронного оборудования покрытия расходов на переработку отслуживших свой срок изделий.Кроме того, ЕС требует, чтобы производители несли ответственность за безопасную утилизацию отходов. Недавно вышла новая директива ЕС, призывающая к «зеленому дизайну» электроники, устанавливающая ограничения на допустимые уровни свинца, ртути, антипиренов и других веществ в продукции. Ещё одна директива требует от производителей создания инфраструктуры для сбора хай-тек отходов и обеспечения ответственной их переработки — реализации стратегии, называемой «отзыв» («возврат») вышедших из употребления товаров. Несмотря на эти меры, невообразимое количество таких отходов всё еще отправляется из портов Евросоюза в развивающиеся страны.
В Соединенных Штатах вопрос о хай-тек отходах имеет меньший законодательный приоритет. Это одно из государств, которые подписали, но не ратифицировали Базельскую конвенцию (двумя другими являются Гаити и Афганистан), оно не вводит требования «зеленого дизайна» или осуществления программ для изготовителей по обратной приёмке утиля, хотя несколько штатов уже присоединились к движению, издав свои собственные законы. Американский подход, говорит Мэтью Хейл, директор программы по утилизации твёрдых отходов из Управления по охране окружающей среды, вместо этого состоит в поощрении ответственного отношения к утилизации путем взаимодействия с промышленностью — например, с помощью системы рейтинга предприятий, в которой экологически чистые продукты награждаются соответствующим знаком одобрения. «Мы пытаемся применить рыночные рычаги воздействия и ищем совместные подходы и взаимовыгодные условия», — говорит Хейл.
Результатом политики невмешательства является то, что б
28.07.2009 16:24+0400